Память о Великой Отечественной уходит из Восточной Европы. В Болгарии и Югославии десятки монументов ВОВ заброшены и разрушаются, а в России вандалы разбирают памятники на цветмет или просто поганят. На смену же памяти о победителях в России идут памятники проигравшим в той войне.

В декабре 2004 года в Москве прошло собрание председателей советов ветеранов стран СНГ. Одним из рассмотренных стал вопрос о необходимости строго документальной базы при постройке любого мемориального комплекса или отдельного памятника. Дело в том, что не только полная личностная идентификация, но даже точное число захороненных в том или ином месте воинов Великой Отечественной войны — остаются, зачастую, неизвестными до сих пор. Получается как в Синодике Ивана Грозного — "убит Третьяк Пешков, с женой и двумя сыновьями" или "отделано 200 человек, имена же их Ты, Господи, веси".

(материал не о Венгрии, но ув. Александриз г.Малоархангельск доходчиво и кратко изложил картину - поэтому помещаю здесь)

Боевые захоронения: как это было

Первоначальное захоронение воинов в различных местах в зависимости от обстановки могло проходить как похоронными командами, так и силами местных жителей (см., например, воспоминания Клавдии Васильевны Богатыревой). Из воспоминаний видно, что местом захоронения служило обычное деревенское кладбище. Однако погибший воин мог быть похоронен и в чистом поле, вне кладбища: не до условностей. Для понимания ситуации — отрывок из воспоминаний Потанина Л. С., директора музея истории народного образования города Мценска:

История захоронения солдат, погибших в Великой Отечественной войне и захороненных в латвийском Приекуле, где реставраторы кладбища, под контролем дипломатов из посольства России в Латвии, перепутали десятки имен, вскрыла давно копившуюся проблему хаоса при реставрации захоронений в Латвии. О том, что происходит с мемориалами в Латвии, корреспонденту ИА REGNUM сегодня, 27 мая, рассказал координатор проекта "Русские мемориалы в Латвии" Александр Ржавин, который одним из первых поднял проблему неэффективной траты сотен тысяч долларов, которые ежегодно тратятся из бюджета России на реставрацию захоронений красноармейцев в Латвии.

Александр Александрович Ржавин «О проблемах увековечения имен павших в Латвии. Забыто каждое второе, перепутано каждое шестое» (доклад, 2 декабря 2010 года, Тула)

- Годы идут, боюсь, что не доживу до того дня, когда на табличке появится имя моего отца Никиты Михеевича Колосова, который работал на авиационном, был призван в армию и погиб в 1941 году, - гово рит Галина Никитична Федотова (девичья фамилия Колосова).
Перед началом митинга эти пожилые люди подошли к мемориалу и на бумажный список, где значатся их родные в числе 120 погибших, возложили цветы.
Что же происходит? Почему имена, с таким трудом воскрешённые из вечности, не хотят высечь на мемориале?

Я не знаю другого такого человека, который бы слова «Никто не забыт, ничто не забыто» воспринимал так близко к сердцу. Ей 72 года. Когда началась война, она была совсем ребёнком, но росла-то в войну, а к её окончанию, семилетняя, прошла через голод и холод. На улицах видела солдат-победителей-инвалидов без рук, ног. Помнит ничем не передаваемую радость людей по случаю Победы над фашизмом.
– Ждут, когда я умру и перестану бегать, хлопотать об увековечении памяти павших, – с горечью говорить Валентина Ивановна Данилова. – Пока жива, не дам никого вычеркнуть из списков. Они с того света защитить себя не могут…