22 июня 2011 года исполняется 70 лет со дня начала Великой Отечественной войны. В памятные даты принято возлагать цветы к монументам – памятникам и братским могилам. Иногда на обелиске есть только надпись «Слава героям» или подобное общего характера, но нет имен, и немногие знают и догадываются, что там похоронены люди, у которых есть имена.

Особая статья – захоронения советских воинов за рубежом. Наши братские могилы остались в бывших Югославии, Чехословакии, в Польше, Румынии, Венгрии, Германии, а также во Франции, Англии, Финляндии, Китае (Манчжурии) и странах Прибалтики.

 В 2003-2005 годах начала работать в общем режиме база документов о потерях войны – ОБД-Мемориал. Министерством обороны РФ был снят гриф секретности с документов о потерях и местах первичных захоронений. Документы сканируются и выкладываются в открытый доступ в электронном виде, постоянно идет пополнение базы. Позднее в базу стали добавлять данные послевоенного подворного опроса 50-х годов, анкеты поиска родственников, книги погребения из госпиталей, данные паспортизации захоронений, акты переносов захоронений, копии извещений-похоронок из военкоматов, альбомы захоронений с фотографиями, карточки лагерей, документы Красного креста…. С рядом стран были заключены Межправительственные соглашения об увековечении памяти погибших, созданы представительства Министерства обороны РФ по увековечению памяти погибших при Посольствах РФ.

 22-23 июня в Манеже впервые будет проведена Международная выставка Мемориал 2011, посвященная выполнению межправительственных соглашений, на открытии будет присутствовать Президент Дмитрий Медведев.

 С появлением базы ОБД-Мемориал и открытием границ у родственников наших соотечественников, которые в 1944-1945 годах погибли на территории стран дальнего зарубежья, появилась возможность уточнить места захоронений и посетить воинские мемориалы.

 Однако обозначились проблемы, о которых многие не подозревали.

 Во-первых, часто бывает, что первичное место захоронения не сохранилось. Хоронили в боевых условиях в случайных местах, дворах, садах, у дорог, запоминая место, затем уже в части рисовали схему и вносили данные в донесения о безвозвратных потерях для отчетности.

Или хоронили в небольших населенных пунктах, а после войны населенный пункт исчезал, люди туда не возвращались или переселялись позже. Сразу после войны, в 1946-1949 годах, такие захоронения сводились в общие - на городские площади, территории советских воинских частей, городские  кладбища, - и  оборудовались советские воинские мемориалы.

Во-вторых, имена на обелисках вносились не все: была директива писать несколько имен (чаще всего, офицеров) остальных указывать как «и другие». Полные списки имен захороненных хранились в воинских частях, затем захоронения вместе с этими списками передавались местной администрации «на вечное хранение».

 Еще спустя 30-40 лет местные администрации могли ремонтировать обелиски с именами или переносить захоронения (населенные пункты могли расселять и в 70-е и в 90-е годы), при этом имена писались уже нерусскими людьми, порой латиницей и поэтому сильно искажались или утрачивались. Иногда русские отчества принимали за фамилии. Возможно, по аналогии с сербскими Кнежевич, Джурович, и  получалось, например, «Г.Александр *Иванович*» (как на фото). Узнать кто это в данном случае удалось по датам и месту захоронения, но чаще всего это установить почти невозможно.

В подавляющем большинстве случаев не сохранились документы по переносам захоронений и тем более списки. Поэтому за рубежом осталось мало памятников, а имен – еще меньше. К примеру, по захоронениям в Венгрии известно максимум 30% имен. Увы, неизвестными они стали после войны.

Лучшая сохранность документов - в Германии, много документов - у Польского Красного креста. В Румынии, Австрии, Венгрии, Словении  их сохранилось меньше.

Сейчас принимаются меры по сохранению захоронений и памятников, например, они реставрируются и ремонтируются. Однако есть неутешительные тенденции, одна из которых - экономить на знаках. Например, делается новая плита с именами. В среднем, один знак на плите, включая точку и тире, стоит доллар. Русские имена и отчества длинные, поэтому оставляют только инициалы. Но это еще понятно, тем более, что при выявлении имен в захоронении оказывается людей в два раза больше чем предполагалось, и они просто могут не поместиться на плите. Но стремление сэкономить идет дальше – зачем писать даты гибели? Ясно ведь, что это 1944 или 1945 годы. И дата рождения – 4 знака на человека – тоже дорого! Не говоря уже о патриотизме и чести, это еще и вопиющие случаи нелюбви к своим соотечественникам. Может быть, такое отношение порождается мыслью «погибшим это уже не нужно». Однако это очень нужно живым.

 ***

Работа с подлинными документами, обычными сухими списками отчетности лично у меня вызывает больше чувств и дает больше информации, чем фильмы о войне или военные истории.

О чувствах лучше не говорить – только теперь стало немого понятно, почему наши дедушки о войне не рассказывали: о войне хочется молчать, желательно в одиночестве и на природе. Еще почему-то хочется молча что-то делать, без мыслей..

 ***

Стандартный документ о погибших – донесение о безвозвратных потерях. Это бланк-пустографка, на котором  писарь подразделения по определенным правилам записывал данные о погибших за период в несколько дней, затем эти списки собирались и отправлялись в Москву. К спискам прилагались схемы захоронения. Документы, естественно, шли под грифом «секретно». Графы бланка, кроме фамилии-имени-отчества, содержали информацию о годе и точном месте  рождения, партийности, звании и военной должности,  подразделении, военкомате призыва и дате призыва, дате гибели и месте захоронения. В последней графе указывался кто-то из родственников и адрес, куда направлять извещение-похоронку.

Обычно сведения о родственниках занимает две строки: ФИО и адрес. Два слова «РОДСТВЕННИКОВ НЕТ» занимали меньше места, поэтому писались большими буквами и на общем фоне документа резко бросаются в глаза. Иногда встречается формулировка «одинокий». Это больно читать - мало того что погиб, так еще и одинокий.

Бывает, «одинокий» писали о детдомовцах, потому что формулировки «детдомовец» не существовало, но таких людей все же ищут.

Весной одна общественная организация Липецка искала могилу своего детдомовца, Героя Советского Союза. Он учился в школе и поступил на курсы кинооператоров, а потом началась война. Погиб при форсировании Дуная, обстоятельства гибели известны из наградного листа, но вот где точно похоронен – сведения только косвенные. Но его - разыскивают.

Бывает и такое: написано «Родственников нет». Через 65 лет являются родственники: «Мы разыскиваем могилу брата нашей бабушки! Вы знаете, он сказал, что у него родственников нет!» Правда интересно, какими путями стало известно чего он там сказал… Но приходится искать такого вот «рассказчика», потому что родственники, которых якобы нет, готовы ехать за тысячи километров, чтобы просто возложить цветы!

***

Тяжело бывает читать документы послевоенного розыска. Запросы в Москву, как правило, направлялись через военкоматы призыва.

Вот пишет военкомат одного из районов Грузии с просьбой разыскать документы на трех без вести пропавших воинов, о которых запрос уже делался, но пришел отрицательный ответ – на всех троих «пропал без вести, других сведений нет». Первая часть запроса - по форме, с перечислением ФИО, мест рождения, военкомата призыва.

Смотрю документы. Судя по одинаковым фамилии и отчеству, - три брата. В конце запроса суровый грузинский военком не выдерживает и строчит на пишущей машинке простым человеческим языком: «Мы уже направляли Вам запрос, Вы нам написали, что документов у Вас не имеется. Но я прошу - поищите еще раз как следует. К нам приходит их мать и плачИт. Что мы должны ответить старой женщине, которая потеряла на войне всех своих сыновей?»

 ***

У подавляющего большинства мужчин старше 23-25 лет в графе «родственники» указана жена. То есть молодые люди в то время к этому возрасту уже имели официальных жен, а не просто «подруг». И у них дома оставались дети. Некоторые дети еще живы. В условиях секретности и закрытых границ в Европу многие не могли уточнить,  где похоронен отец, которого они толком не успели узнать – но ищут всю жизнь.

 ***

Был человек, искал деда – а его маме дед, соответственно, отец. И плюс еще одна дочь жива – то есть две когда-то девочки, а сейчас уже очень пожилые женщины за 80 лет – всю жизнь так или иначе пытались выяснить, где похоронен их отец. И вот в ОБД-Мемориал в 2009 году внук распечатывает лист донесения 1945 года, где в списке оставленных на поле боя указан «такой-то лейтенант,  год рождения… военкомат призыва… погиб там-то… оставлен на поле боя в районе деревни такой-то». И с ним по списку еще человек сто пятьдесят. Запрашивали Венгерский красный крест, Посольство, архивы - нигде нет уточняющих сведений. Куда потом захоронили людей с поля боя? Ближайших деревень, в которых были советские захоронения – 8. К 1990-м годам из них сохранились 3. На фотографиях 50-х годов - четыре захоронения, но обелиски только на двух, надписей не видно.

Среди имен, которые сохранились на полуразрушенных памятниках - никого из погибших и оставленных на поле боя в тот день и в том месте. А внук рассказывает, как мать (а кому-то уже прабабушка), взяла распечатку из ОБД и всю ночь не спала. И у многих такая неожиданно сильная реакция: «Я знал, что есть такая база, знал, конечно, что дед (или дядя) погиб в 45-м под Будапештом. Но я не мог подумать, что буду плакать над этой несчастной «бумажкой».

 ***

В поиске захоронений за рубежом есть и языковая проблема.

В Великую Отечественную воевали представители всех наций СССР.  С ними - трудность с  написанием фамилий-имен, часто без отчества. Много офицеров из армян, грузин, евреев. Очень много белорусов и украинцев.

Немцы в лагерях вели карточки на каждого военнопленного и в числе сведений вносили имена отца и матери, писали латиницей на слух, получалось, например, узнаваемое украинское: Параска Матвевна, Оныся, Фрасына…

Немало трудностей с географическими названиями.

Существовали карты, на которых местные названия были на русском, но они могли быть искажены. Сперва – на карте, затем - писарем в донесении.

Был случай, когда люди имели на руках похоронку, запись в Книге памяти после 2000 года – но название было настолько искажено, что идентифицировать место они не смогли. И только сейчас выяснили место, благодаря тому, что есть интернет и доступные справочники.

Бывает, что населенные пункты называются одинаково, но расположены в разных районах, как наши Николаевка, Виноградовка или Вознесенка. И ни в одном из них захоронений советских воинов нет. Или вообще на месте, которое указано в похоронке,  чистое поле или огромный завод.

***

История некоторых захоронений удивительна. Одно из них оказалось в самом настоящем замке, и история его напоминает легенду.

Замок Бори, г. Секешфекервар, Венгрия.  Фото

В 1879 году в семье обычного слесаря седьмым ребенком родился Енё Бори. Выучился на архитектора, встретил красивую девушку по имени Илона, а когда она согласилась стать его женой пообещал построить в ее честь настоящий замок в память об их любви. Енё в самом деле присмотрел участок земли на холме и начертил проект будущего замка.

Он строил его в течение 50 лет на личные средства и почти без помощи наемных строителей. Замок украсил восемнадцатью статуями Илоны, которые сам сделал  в разные годы ее жизни. На стенах Енё выложил посвященные ей стихи, комнаты украсил ее портретами.

К войне замок был почти построен. Он располагался на холме и представлял собой хороший пункт наблюдательный пункт.

По легенде (потому что точных данных нет), в марте 1945 года в замок вошли двое советских военных – пожилой старшина и рядовой помоложе. Рядовой-арткорректировщик, чтобы скорректировать схему артобстрела,  поднялся на одну из башен и был сбит одним из немецких снайперов. Тело погибшего упало во двор замка.

Старшина стал объяснять Бори, что тело рядового заберут советские военные, но Енё жестами попросил оставить тело и похоронить солдата там, где он погиб - у башни.

Старшина подумал и согласился, но показал на свою пилотку и уточнил, что на могиле обязательно должна быть красная звезда, как на пилотке (по процедуре захоронения в войну были целые директивы – как хоронить, в какой одежде, как обозначать могилу и что писать на ней, как рисовать схему захоронения, так что обязательная красная звезда вполне укладывается  в эту схему).

Бори обещание сдержал и над могилой рядового выложил на земле красную звезду, но под ней изобразил белый крест.            

Замок Бори, г. Секешфекервар, Венгрия.  Фото

После окончания боевых действий, в 1946-1949 годах, наши должны были перенести одиночную могилу в случайном месте на ближайшее братское кладбище. Однако могила советского рядового  осталась на месте.

Сам Енё Бори умер в 1959 году в возрасте 80 лет, Илона -  в 89 лет, сейчас замок принадлежит их наследникам и является культурной достопримечательностью города. Как звали солдата, который похоронен в их замке, не известно до сих пор.

*** 

Одни родственники узнали по ОБД-Мемориал, где похоронен их дед. Достали фотографии 70-х годов и современные, увидели, что бывшее братское кладбище заросло кустарником, заброшено. Взяли с собой инструменты для обрезки кустов, приехали.

Надписей на могильных знаках нет, только ободранные красные звезды. Пробрались через кусты, нашли могилу по номеру, кусты срезали, место расчистили. Ну и что еще делать? Зажгли лампадку, сели, помянули – из пластикового стаканчика, с коркой черного хлеба с салом. Вместе с дедом. Через две государственные границы. Спустя 65 лет. Это больше чем торжественные венки и ура-отчеты о проделанной работе по увековечению памяти.

Кстати, деду было 36 – довольно много по меркам того времени. И потом мне прислали его фото.

***

Как правило, мы говорим, что в Великую Отечественную на шли на фронт и погибали очень молодые. Однако призывали и тех кто родился в 1894-1900-х годах и к началу войны достиг 50-летнего возраста.

Иногда в списках встречаются отец и сын.

Был случай, когда отец и сын воевали в разных местах, но потом захоронения объединили и они оказались в одной братской могиле. Да только могилы на данный момент нет, и  куда делась - неизвестно.

***

Бывает, на мемориале есть запись фамилия, инициалы, звание и даты жизни. Ищу в ОБД, кто бы это мог быть, может, попадется расшифровка в Книгах памяти или донесениях. Но ничего нет –  поиск по имеющимся данным выдает лишь анкету поиска 60-х годов. Запрашивает отец, ищет погибшего сына – от сына осталось только последнее письмо из госпиталя. Отцу отвечают: «Данных нет». Сверю даты, звание…фамилия и инициалы, место расположения госпиталя совпадают, вот он - его сын. Только искавшего его отца давно нет, в живых.

***

Женщина искала деда. Место было известно, братская могила с обелиском и красной звездой имеется, правда,  немного в другом месте, чем на первичной схеме, но это понятно – несколько захоронений собирали в одно, как правило  - на участок  на местном кладбище. Но из 400 имен похороненных на обелиске не сохранилось ничего, только табличка «Слава советским героям». И вдруг случайно находится старая черно-белая фотография, на которой плита с именами еще видна, на ней всего 5 - 6 имен и среди них именно этот разыскиваемый! Часто приходится листать документы допоздна в полусонном состоянии, но от таких находок сразу просыпаешься.

***

Время идет, захоронения разрушаются, а родственники не могут успокоиться. Казалось бы: жили столько лет и не знали, и человека уж нет давно – что искать, зачем? Запросы отправляли куда только можно, везде ответ отрицательный: «Данных нет». Но надежда все равно остается. Вроде забыл человек, но чуть только речь зашла о поиске -   сразу бежит к телевизору, бросается читать заметку в интернете: а вдруг? Иногда приходится предупреждать, что информация не точная: «Вы только Вашей маме пока ничего не говорите…». А той маме – 89 лет.