До сегодняшнего дня неизвестно, зачем советские «освободители» уничтожили 22-го марта гражданское население области Веспрем.

Последнее контрнаступление немецкой армии ранней весной 1945-го происходило на территории нашего государства. Наступление искусно сведённых перед носом врага войск к началу марта выдохлось, главным образом, из-за отсутствия топлива, и началось безудержное бегство. Сталинское руководство обеспечило командующему 3-го Украинского фронта маршалу Толбухину огромное превосходство техники и людских ресурсов. Советский маршал всеми силами, не щадя ни техники, ни людей, стремится выполнить приказ Москвы – победить как можно скорее.

16 марта он по всей задунайской линии фронта бросает войска в атаку. Главное направление проходит и через область Веспрем. Местные жители из постоянно звучащей «геббельсовской» пропаганды и со слов прошедших пекло боёв людей, возвратившихся домой, проинформированы о том, чего можно ожидать от солдат наступающей Красной Армии. Многие сомневались, считали творением немецкой пропаганды слухи о чудо-оружии, о варварской жестокости победителей, но всё же опасались приближающихся дней. Немецкого чудо-оружия не существовало, в этом сомневающиеся оказались правы. Но невообразимые жестокости претворились в жизнь, стали достоверностью. Едва ли когда-нибудь будет предано огласке то, какие зверства и страдания от восточных завоевателей пережило ни в чём не повинное гражданское население, о чём долгое время было запрещено говорить. Наша нация, к сожалению, была проигравшей, поэтому вспомним из тумана неизвестности о страданиях и трагической смерти наших живших в то время предков, ставших жертвами Красной Армии, которую прославляли как освободительницу.

Горе проигравшим!

В области Веспрем было где-то 300-500 жертв среди гражданского населения от рук победителей, поступавших согласно собственным «законам». Самое ужасное истребление – расправа над 33-мя людьми – было совершено в Оласфалу.

Наступающие части Красной Армии 22-го марта 1945-го в районе Оласфалу встречают сопротивление, после непрерывной серии атак большими силами они овладевают спрятанным средь гор Баконь местечком, едва насчитывающим тысячу жителей. Значительная часть мужчин посёлка проходит воинскую службу вдали от дома. Находящиеся там люди закрываются, прячутся в подвалы, а на утро следующего дня, в пятницу, приводится в действие механизм расправы оккупантов.

Михай Ауэр (24 года) один содержит мать, поэтому его не призывают в армию. Утром в ворота входят два солдата, ведут его в сад, там пристреливают его и со смехом удаляются.

Йожеф Брейвич (21) учится на Высшем Экономическом, поэтому он освобождён от воинской обязанности, к нему в дом заходит солдат «с гитарой», смотрит ладони, видит, что без мозолей, ведёт к воротам, и напрасно умоляет мать – звучат выстрелы, Йожи падает мёртвым.

Яноша Бюттеля (16) ловят, расстреливают.

Бейла Ганих (16), Лайош Ганиг (22), Одён Зима (17) в страхе прячутся на холме за селом, но русские их находят, приводят троих юношей в село. После «разговора» им стреляют в спину.

Йожеф Чипак (20) – не местный, попал в село призывником, хозяева дома его любят и ценят. Дом, где он был квартирантом, загорелся, парень самоотверженно начинает тушить пожар, к его несчастью оккупанты тоже замечают огонь, тут же его уводят и в саду Бейлы Ганича убивают.

Дьюла Добош, сын сельского головы, отцу удалось освободить его от призыва и оставить дома. («Угнанные в плен» призывники после войны благополучно вернулись домой). Дьюлу забрали вместе с отцом. В плену они встречаются с прошедшим Первую мировую войну Иштваном Мадьяром, который также вместе со своим сыном ждёт освобождения. Мадьяр-старший говорит на ломаном языке завоевателей. Вступают в разговор, двух отцов отпускают, парни остаются.

Карой Геред (20) вместе с семьёй укрывается в подвале своего дома, двери которого взламывает один солдат, и сразу тащит с собой юношу. Сестра вцепилась в своего брата, но удар ногой отбрасывает её назад. Это был последний раз, когда видели парня.

Йожефа Яни (37), кучера усадьбы, забирают из семьи.

Габор Кайан (17), Петер Мадьяр (16), Антал Мадьяр (19), Йожеф Торма (29) живут в усадьбе в домах для прислуги и там дрожат от страха в подвалах, оттуда их уводят в последний путь советские солдаты.

Младший Иштван Мадьяр (25) вернулся с излучины Дона, там потерял один глаз, его забирают от беременной жены и пяти маленьких детей. В него вместе с сыном городского головы стреляют автоматной очередью, он ещё жив и молит о пощаде, но убийцы не щадят и стреляют в затылок.

Янош Сили (32) скрывается от боёв в соседском подвале, его вытаскивают оттуда и расстреливают.

Йожеф Торма (32) вместе с семьёй живёт в доме усадьбы с комнатой, кухней и сараем. Товарищу не нравится такая роскошь, его забирают, расстреливают.

Йожеф Вейс (21) следит за конями усадьбы, его любимая кобыла готовится произвести на свет жеребёнка, он идёт к лошади, несмотря на просьбы семьи, там его хватают военные.

Антал Рабакёзи (56) – полоумный из села, его убивают прямо на улице, убийцы не потрудились даже оттащить труп в канаву, машины расплющивают его тело.

Батрак Иштван Вёрёшхази (18) вместе с маленьким ребёнком и беременной женой прячется в подвале, откуда их выгоняют, он попадает к здоровенному военному, который жестом Менгеле посылает его вместе с братом направо, отделяя от направленных на левую сторону женщин, брат ловким движением перескакивает к женщинам, Иштван остаётся, и больше его не видели.

Нандор Вурст (20) жарит на кухне сало, солдат прерывает его обед, потом выводит на порог и там убивает.

Захваченных в плен ведут в зернохранилище усадьбы и там с ними расправляются. Родственники волнуются, но надеются, ведь пленные никаких преступлений не совершали.

После ужасных событий…

На следующий день Иштвана Мадьяра вызывают из подвала и предлагают глянуть в зернохранилище, а заодно и распознать уже бывшие там трупы немцев. Перед ним открывается ужасная картина: 10-15 окровавленных тел, и среди них двое его сыновей и зять Йожеф Торма. Тогда он ещё не знает, что его третий сын, Иштван, также стал жертвой убийц. Родителей Кароя Гереда пустили к зернохранилищу на третий день, они едва узнали своего сына с развороченным черепом и без сапог.

Андраш Майко (19) пережил мучеников на два часа, его забирают после кровавой бойни, увидев трупы, он пытается спастись бегством, охранник застигнут врасплох, таким образом юноша получает некоторое преимущество. На краю села пуля попадает ему в спину.

24-го марта над пострадавшим от террора районом воцаряется тишина. 25-го, в Вербное Воскресенье, орда убийц пошла дальше, оставив без охраны зернохранилище, скрывающее последствия массового убийства.

Судьбой находящихся в зернохранилище окровавленных тел распоряжается военный комендант села, двое мужчин и двое детей отправляются туда, чтобы погрузить жертвы на повозку, которую тянут коровы. Страшный транспорт в сторону кладбища сопровождает охранник. Кароя Гереда в последний путь провозят мимо собственного дома, его рука болтается над грязью, качаясь в такт движению коров. Дед, несмотря на приказ охранника, хватает холодную ладонь своего внука, и так, на протяжении нескольких шагов, воздаёт ему последние почести. Тело Нанди Вурста оказывается на самом верху, отец сопровождает его, несмотря на приказ охранника, до самого кладбища, и там накрывает своей шапкой лицо трупа, перекантованного до вырытой гражданскими заранее могилы.

Церковную мессу по случаю погребения советские оккупанты не разрешили, её можно было провести лишь через две недели.

Иштван Добош (его сын также стал жертвой) смог присутствовать при погребении, у него хватило духа, чтоб написать на деревяшки имена, и после засыпания землёй положить их на могилы.

Почести жертвам

О трагедии Оласфалу в тех краях нельзя было говорить, ведь там тоже были коммунисты, которые, если и не отождествляли себя с убийцами, но всё-таки разделяли те же принципы, что и «освободители».

Нет ответа, почему советскими войсками было совершено массовое убийство, нет и не может быть объяснений. Все убитые венгры были невиновными. Возможно, архивы Красной Армии хранят секрет, зачем прославленные солдаты победно наступающей 107-ой гвардейской стрелковой дивизии (командир – генерал-майор М. А. Богданов) и 31-ой гвардейской механизированной бригады (командир – полковник К. Ф. Селезнёв) совершили массовые убийства. Сегодня мы можем уже говорить о югославской бойне десятков тысяч южных венгров, поэтому в изменившихся исторических условиях венгерские «компетентные органы» могли бы прояснить это «зачем» по отношению к Оласфалу и другим ужасам, случившимся за Дунаем. Этим мы обязаны жертвам, и, возможно, ещё живущим сегодня потомкам.

В одиночестве воздавший жертвам дань памяти, сегодня уже умерший епископ Йожеф Можгаи, несмотря на сопротивление многих, ещё в 2001-м задокументировал трагедию, отдав этим почести жертвам. Он выхлопотал сооружение на месте массовых убийств весьма солидного памятника. Пусть воздадутся почести и этому епископу, у которого хватило сил записать в метрическую книгу настоящую причину смерти - что с несчастным покончила пуля.

http://perevodika.ru/articles/18243.html

Комментарии венгров к статье: http://perevodika.ru/articles/18316.html

статью прочитали: 1922 человек